Хренодерский переполох - Страница 79

Первым слово взял Панас Залесский. Как голова поселения, он имел на это полное право. И поведал он притихшим и задумчивым односельчанам (пиво в храм не пронесешь, и брагу Всевышний точно не одобрит, а без них какое уж тут веселье) о коварстве женского рода вообще и их жен в частности. Замыслили женщины недоброе… Сосватали Светлолику двуипостасным, аки горлицу светлую темным воронам на растерзание. А те и рады стараться. Звери, они звери и есть, нигде своей выгоды не упустят. Сидят теперь в своей слободе да жребий кидают, кому девица в жены достанется.

– Ну и что? – осторожно поинтересовался Тарам, пытавший свое счастье в жениховстве и насилу счастливо унесший ноги. – Выйдет замуж за кого-то из двуипостасных, небось до наших парней охота пропадет.

– Точно! – радостно загалдели в толпе. – Мужем у нее волк будет, а волчьи семьи – на всю жизнь, это всякий знает.

В спор вмешался дед Налим. Он выступил вперед и сразу перетянул клюкой поперек спины особо ретивых, чтобы дали вставить слово более старшему.

– Дурачье вы неотесанное и к тому же недальновидное! – прищурившись, начал он. – Волки звери умные, даже капканы чуют и за версту обходят. И тут своей выгоды не упустят. Закогтят девицу и в слободу свою за высокий забор уведут. Будет она у них как сыр в масле кататься, а мы-то как будем? Вы об этом подумали?

– А что тут думать? – дружно почесали затылки селяне. – Раньше жили, надо полагать, и сейчас не помрем.

– Да ну? – сурово сдвинул брови дедок. – А кто нам на урожай огороды заговорит? Кто скотину заболевшую лечить станет? Кто, ежели жинка решит дитя произвести на свет божий, придет и поможет ей травками своими и заговорами разными? В слободу далеко, не набегаешься. Да и пустит ли волк свою жену на ночь глядя помогать кому-то? Любой из них наших мужчин сильнее, спустит с лестницы да пинок вслед отвесит – для скорости, значит.

– И то правда, – растерянно загудели сельчане.

Все знали суровость нрава двуипостасных и как они могут сражаться. Проверить их доблесть на практике самоубийц не было. К тому же в народе бытовало стойкое поверье, что укус оборотня грозит покусанному роскошной меховой шубой в полнолуние. И хоть шуба была многим нужна, никто не желал обзавестись нарядом столь экстремальным способом, тем более что в придачу прилагался внушительный комплект зубов, когти и сама звериная ипостась.

– И что теперь делать? – заволновались вокруг.

– А вот что! – с вдохновенным видом, словно на него только что снизошло озарение, поднял к потолку указующий перст хитроумный дедок. – Давайте искать по дальним селениям неженатых родственников. Многие молодые, пригожие парни всего лишь младшие сыновья в семье, и шансов на земельный надел у них нет. Они, должно быть, обрадуются предложению переехать куда-то еще. А землю молодым мы дадим. Предъявим их Светлолике – глядишь, справимся своими силами.

Идея нашла живейший отклик в сердцах собравшихся. С одной стороны, самим мужчинам ничего не грозило (ведьму в глубине души побаивались все, ибо она с нечистой силой связь наверняка имеет), с другой – мало ли на свете отчаянных парней. Есть деревни, где девки из-за суровости быта плохо приживаются. Мужики там проживают воинственные, суровые, зато хорошие охотники и оборонить могут, если что.

– Давайте это… писать список ентих… – Налим глубоко задумался, подыскивая слово не обидное, но могущее описать группу если не явных самоубийц, то искателей острых ощущений точно.

– Претендентов, – услужливо подсказал со своего места жрец Гонорий, с удивлением наблюдавший очередной виток сватовства к Светлолике.

«Этак девица и вовсе в мужском роде разочароваться может, – с тоской подумал служитель Всевышнего. – Или сделает неутешительный вывод, что окружают ее сплошь одни придурки». О своей роли в процессе наделения одинокой девушки женихом жрец старался не думать.

Откуда-то достали пергамент, чернильницу и гусиное перо. Перо оказалось плохо очиненным, щеголяло на конце знатными махрами и щедро усеивало драгоценную бумагу многочисленными кляксами, но это никого не смущало. В конце концов, это всего лишь список женихов, а не царский указ. Перечень имен получился весомым, если всех разом позвать на смотр в Хренодерки, придется в каждый дом расселять по несколько человек разом. Но на какие жертвы не пойдешь ради родимой ведьмы!

Валсидал Алукард спокойно проспал остаток дня. Стремительная пробежка по лесу в компании мага-полуэльфа окончательно измотала вампира. Ему срочно требовалась очередная порция крови. Но он отчетливо понимал, что поесть днем в такой нервной обстановке практически нереально, поэтому пришлось вампиру ложиться спать на голодный желудок. Казалось бы, за сколько лет, проведенных в Сартакле на весьма скромном пайке, любой привыкнет к долгому воздержанию. Но на деле, едва вкусив свежей крови, трудно было остановиться и не искать ее вновь, наплевав на инстинкт самосохранения. Валсидал с чувством потянулся, смачно зевнул с риском вывихнуть себе челюсть и клацнул зубами. Нужно было отправляться на охоту. Но куда? В деревню? Озверевшие селяне уж точно не упустят шанс вздеть супостата на вилы, а получив удар четырьмя колами разом, он вряд ли сможет выжить.

Вампир пригорюнился. И было отчего. Суровое заточение в Сартакле опустило его с уровня урожденного вампира практически до упыря. Только постоянной, нестерпимой жажды человеческой крови ему не хватает. Но если дело пойдет так и дальше, до этого недалеко. Нужно было уходить. Исчезнуть, раствориться в безграничном Безымянном лесу, в котором стаю оборотней не обнаружишь, если они сами не захотят этого, а уж одинокого вампира тем более. Но как решить животрепещущий вопрос с питанием? Есть нежить? Так ее еще догнать надо. А из него бегун… не очень.