Хренодерский переполох - Страница 46

После того как колдовской туман рассеялся, сельчане получили возможность воочию убедиться в позорном бегстве врага и теперь не знали, радоваться этому или нет. Вроде бы нежить бежала с поля боя, и этот простой факт позволял каждому хренодерчанину гордиться победой. С другой стороны, многочисленные синяки, ссадины и шишки взывали к отмщению. А мстить было уже некому. Кто-то из особо воинственных мужиков, кого распирала жажда деятельности, предложил разыскать след умертвия, чтобы популярно, а главное, доступно объяснить нежити, что соваться в Хренодерки чревато последствиями. С ним не без изрядной доли опаски, но согласились. Дружно рванули к месту, где буквально несколько минут назад прокралось умертвие. Факелами осветили следы и поразились размеру ноги нежити. Такой могучей ступней не каждый мужик в Хренодерках мог похвастать. Только голова щеголял в огромных сапожищах, но его-то как раз заподозрить никто не мог. Он с самого начала был с коллективом.

– Ну, дела! – зачесали все еще хмельные головы хренодерчане. – Смотрите, какой размер! Тут без нашего жреца не обойтись.

– Тише вы, окаянные, отойдите от следов, затопчете ведь, ироды! – выдвинулась вперед тройка лучших охотников Хренодерок.

Они принялись деловито кружить вокруг следов, обнюхивать землю, ковырять рисунок отпечатков. Следы измеряли ладонями, прикидывали к собственным подошвам и вынесли вердикт:

– Это какое-то очень маленькое умертвие.

– С чего такие выводы? – тут же вклинился дед Налим, неизвестно как выдержавший ночную гонку по пересеченной местности. – Глаза-то разуйте! Гляньте, какие ступнищи! Это великан, не иначе.

– Согласен, – выступил вперед охотник самого авторитетного вида, чье суровое, обветренное лицо было перечерчено шрамами.

Сам он не без гордости утверждал, что эту памятку ему оставил огромный матерый медведь-шатун, злые же языки утверждали, что шрамами мужчину разукрасила его собственная жена, после того как неожиданно застала супруга с полюбовницей. О судьбе незадачливой разлучницы история скромно умалчивала, но многозначительное молчание рассказчиков неизменно намекало на ужасный исход.

– Ну сам посмотри, дед, отпечаток ноги умертвия не так глубок, как у старосты, значит, его обладатель легок весом или же хрупок телосложением. Такое умертвие мы наверняка одолеем и без ведьмы.

Народ воодушевленно зашумел. Прибить кого-нибудь хотелось до неуемной почесухи в кулаках, а затем и за стол можно вернуться, помянуть почившую, да и отпраздновать победу не лишним будет. Рассудив так, хренодерчане галопом рванули по следу. А наследило умертвие изрядно. Создавалось впечатление, что оно вообще находилось в состоянии подпития, так как явно путалось в собственных ногах, спотыкалось и петляло, как мартовский заяц.

– У-у-у, зловредное, запутать хочет! – дружно решили все и ускорили бег.

Никому не хотелось оставлять родное село поганой нечисти на поругание. В Хренодерки влетели дружно, едва не своротив деревянные ворота, проделанные в частоколе из бревен, опасно заостренных сверху. Предосторожность в этих глухих местах очень даже не лишняя. К ужасу Панаса, четкий след вел явно к его дому. Мужчина принялся рвать на себе волосы еще задолго до собственного плетня. Параскева громко голосила, умудряясь не сбиться не только с дыхания, но и с темпа. Ближе к дому к ней с удовольствием присоединились местные собаки, вплетая свой вой в общее многоголосье ночи.

Когда толпа сельчан, запыхавшаяся и запаленная, ввалилась во двор головы, никто сразу не понял, куда попал. Создавалось стойкое ощущение, что они чудесным образом перенеслись снова в лес. Широко и вольготно раскинулись листья хрена, в темноте напоминая пальмы, которые Панас видел только в книгах у жреца. Части корня могучими колоннами возвышались над землей, не сразу поймешь, что это не ствол дерева. Потрясенный народ некоторое время слонялся меж растений, мерил обхватами, восхищенно вздыхал и цокал языком:

– Вот уж хрен уродился, всем хренам хрен. Такого чуда в Хренодерках отродясь не видывали!

В отличие от других, Панас с Параскевой радоваться и восхищаться не спешили. В конце концов, соседям все равно, что произрастает на участке головы, а хозяевам придумать применение такому количеству гигантских овощей – всю голову сломаешь. К порогу своего дома голова с женой добрались в состоянии легкого шока, которое резко перетекло в буйную стадию, как только оба нежных родителя увидели собственную растрепанную дочь в крепких объятиях не менее взъерошенного Сарата.

– Ах ты, мерзавка! – мощно выдохнула родительница. Взор ее гневно рыскал в поисках скалки.

Когда весомый аргумент не был обнаружен в шаговой доступности, женщина переключилась на поиски более подходящего, но не менее достойного заменителя универсального кухонного инвентаря. Голова мгновенно налился гневом от пят до головы, достигнув точки кипения быстрее, чем капля пота, выступившая на лбу застигнутого с поличным парня, упала на ступеньки крыльца.

– И что это вы здесь делаете? – хриплым от распиравших его эмоций голосом поинтересовался он.

Сарат судорожно вздохнул; он еще не был готов быть представленным как потенциальный жених дочки самого головы. Да и положа руку на сердце, он не был для нее подходящей парой: жил с отцом, матерью и тремя братьями мал-мала меньше в покосившейся избенке, а из всей живности по двору шныряли пять кур, да деловито вышагивал облезлый петух, которого в суп не отправляли из-за уважения к почтенному возрасту птицы. Доненька тоненько пискнула и юркнула за спину ухажера.