Хренодерский переполох - Страница 45

Светлолика осторожно кралась по селу. Странное дело. Хренодерки встретили ее почти гробовым молчанием. Даже обычно брехливые собаки, поднимавшие невообразимый гвалт по поводу и без оного, тихо молчали себе в тряпочку, малодушно рассредоточившись по будкам. Не то чтобы ведьма особо огорчалась по этому поводу, просто слегка удивилась и отправилась дальше к своей цели. А цель ее была, ни больше ни меньше, изба головы. Вот кому лесная отшельница решила помочь проникнуться раскаянием на предмет содеянного.

Дом головы отыскался быстро. Добротно срубленный дом сложно было обойти стороной, он стоял аккурат в центре Хренодерок и был обнесен забором, с которого задумчиво таращился на девушку полосатый кот. Светлолика смерила кошака подозрительным взглядом, распахнула калитку, не утруждая себя стуком, и с удивлением воззрилась на представшую ее глазам картину: растрепанная старшая дочь головы Доненька самозабвенно целовалась с Саратом на фоне живописно перевернутого стола.

«Надо же, – не без изрядной доли иронии подумала Светлолика, уперев руки в бока. – На поляне он вовсе не проявлял такого рвения на предмет женитьбы. Интересно, что скажет на это Панас. Сообщить ему, что ли?»

– Так-так… – злорадно протянула девушка. – А голова не против ваших развлечений?

Влюбленные шарахнулись друг от друга быстрее, чем кошки, если на них опрокинуть ведро воды. Даже в темноте было видно, как их лица становятся пунцовыми. Светлолика внутренне поздравила себя с удачным началом. Ведьма медленно улыбнулась, поправила все время норовящую упасть косу, чтобы стояла прямо, и продолжала:

– Ай-ай-ай! Нехорошо, юноша, прогуливаться по чужим дворам, вместо того чтобы ладить мне сарай. И как тебя понимать? Еще день назад в женихи набивался, а теперь другую окучиваешь? Конечно, за ней, поди, не только козу дадут. Можно и на корову рассчитывать.

– Ведьма… – прошептал пораженный Сарат. – Из гроба за мной явилась!

С лицом неудачливого жениха произошла очередная метаморфоза: он побледнел и рухнул в обморок прямо на руки Доненьки.

– Не дам! – рассерженным призраком возопила дочь головы и отважно заслонила поверженного парня хрупким девичьим телом. – Зачем он тебе? Ты же мертвая. А живые мертвецам не пара.

Светлолика поняла, что ее принимают за восставшую из могилы. В некотором роде так оно и было, с той лишь разницей, что она-то не умерла, хотя другие явно считали иначе.

– Как зачем? – улыбнулась Лика, показав оскал. – А кровь из него пить кто будет?

– Я и буду. Вот женится, прямо сразу и начну кровь его пить. Уж он у меня побегает! – Доненька приняла позу самовара, и ее будущий муж рухнул к ногам своей избранницы, подозрительно гулко ударившись головой о плотно утоптанную дорожку.

Ведьма окинула дочь главы нарочито медленным, задумчивым взглядом, словно выбирала стог сена для своей козы и сильно подозревала, что тот с гнильцой. В том, что будущая супруга после замужества попортит Сарату не один литр крови, она как раз не сомневалась. Что ж, так ему и надо. Будет знать, как отлынивать от возведения дворовых построек, да и, к слову, кур он так и не принес. «А может, это он был основным застрельщиком пожизненных похорон? – сверкнула шальная мысль в белокурой голове, но девушка не позволила ей прочно укорениться в сознании и безжалостно изгнала ее оттуда. – Неужели он мог додуматься до такого? Этакая ряха… Нет, вряд ли».

– Ладно. Живите пока, – ухмыльнулась Светлолика. – А отцу передай – зря он так со мной. Очень зря.

Ведьма грозно взмахнула косой, немного покружилась на левой пятке, разразилась гомерическим хохотом и удалилась. При первых подозрительных движениях Лики Доненька пронзительно взвизгнула, рухнула на Сарата, закрывая будущего супруга своим телом и в глубине души надеясь, что заклинание пройдет мимо. Так и случилось. На всякий случай она еще полежала немного после ухода ведьмы, тем более что внезапно очнувшийся парень приоткрыл один глаз и, убедившись, в отсутствии угрозы, обнял подругу с явным намерением продолжить грубо прерванное занятие. Но не тут-то было. Внезапно земля под парочкой зашевелилась, застонала, пошла крупной рябью, заходила ходуном. Оба вскрикнули. Доненька вскочила на ноги раньше парня и помогла ему подняться. Вместе, держась за руки, спотыкаясь и падая, кинулись они бежать в сторону крыльца. Хотя ступеньки на нем вздымались и опадали, словно в каком-то неизвестном ранее танце, все же крыльцо, как неотъемлемая часть отчего дома, казалось чем-то вечным и незыблемым. Сарат же был слишком напуган, чтобы действовать самостоятельно. Так они и упали на порог – грязные, напуганные, запыхавшиеся, с многочисленными ушибами.

– Что происходит? – потрясенно выдавил парень, глядя расширенными глазами на то, как прыгают столы, катается по их поверхности посуда и столовые приборы, падает на землю еда.

– А я почем знаю? – пожала плечами дочь головы.

– Не иначе ведьма нас прокляла, – догадался Сарат, стиснув ладонь подруги так, что она вскрикнула от боли. – Эх! Все-таки надо было кол вбить!

Из-под земли наружу полезли огромные листья знакомого до боли овоща. Это был не просто хрен, а всем хренам хрен. Огромные корни, как стволы пятилетних яблонь, листья по размерам могли соперничать с самой большой лодкой, которую доводилось видеть Сарату.

– Охренеть… – выдавил он, когда вылезший из-под земли гигантский овощ перевернул стол, похоронив этим надежду парня на оптический обман зрения.

В кои-то веки обычно не поощрявшая ругательств Доненька была с ним согласна.