Хренодерский переполох - Страница 3

Это понял и жрец Гонорий. Убеленный сединами и умудренный годами и опытом служитель Всевышнего после церемонии отозвал голову в сторонку и в двух словах объяснил, что следует делать:

– Замуж девку надо выдать, глядишь, и успокоятся все. Оно, конечно, на каждый роток не накинешь платок, но все равно народ уймется.

– Да кто ж на ней по собственной воле женится? – ахнул Панас. – Ведьма же!

Жрец тяжело вздохнул. Он хоть и был служителем Всевышнего, но к местным суевериям относился терпимо и ведьму анафеме тоже не предавал. Понимал, что до городских лекарей далеко и лечить народ будет попросту некому, а край суровый, нечисть пошаливает, да и болезней всяческих много. А ведьма худого никому не делала, если к ней не лезть; собирала травки, лечила людей и скотину, заговаривала погоду и огороды хоть на какой-то урожай, а то ведь, кроме хрена, не растет ничего.

– Вот и зря. Девка статная, и фигуру имеет, и на лицо приятная. Замужняя женщина никуда с обжитого места не денется, если мужа хорошо кормить, конечно, и иногда присылать ему бочку-другую пива. А там, глядишь, и детишки пойдут, скотинкой обзаведется, огородик посадит…

Голова решился. Мысль о том, что ведьма может вот так запросто найти себе ухажера где-то на стороне и в один прекрасный день взять и переехать вместе со всем своим немудреным скарбом, заставляла нутро могучего, как дуб, мужчины предательски сжиматься от нехорошего предчувствия. Как же они без ведьмы?

Парней он набирал сам. Из неженатых. Брал даже тех, кто уже сговорен. Ничего. Стерпится – слюбится. Невелика жертва на алтарь благополучия всей деревни. Уходили из села в сумерках. Матери надсадно выли, провожая своих любимых чад, как на войну, словно и не вернутся они уже из цепких лап молодой отшельницы. Мужчины сурово успокаивали жен и напутственно желали беречь честь смолоду. Всю дорогу голова зорко следил, чтобы никто не надумал задать деру, и теперь, когда процессия благополучно достигла старой рубленой избушки Светлолики, ее просто не оказалось дома. План рухнул. Отправляться домой несолоно хлебавши не хотелось. Отроков потом в жизни не соберешь: родители мигом отправят их к дальним родственникам по разным деревням.

Панас Залесский мог многое: лес рубить, на зверя охотиться, траву для скотины косить, дома ставить, подковы руками гнуть… а тут не знал, что делать.

В кустах раздался жуткий треск. Судя по звуку, кто-то большой и сильный ломился через колючий кустарник на поляну. Парни, часто ходившие на кабана и на медведя, завизжали, словно красны девицы, и бестолково заметались вокруг дома. «Хоть внутрь забежать не додумались…» – обреченно подумал голова. Ведьма никогда не запирала собственную избу; сложенная из особой породы местного дерева, она не просто не впускала чужаков и рычала, но могла и откусить что-нибудь по мелочи. Мужчина решительно потянул из ножен охотничий нож и приготовился к драке.

Кусты расступились и выпустили на поляну бешено вращавшую глазами козу. Оторопевший от неожиданности голова, ожидавший кого-то габаритами не меньше медведя или, на худой конец, кабана-секача, на секунду замялся, дав несущемуся со скоростью боевого тарана животному боднуть его в самое уязвимое место. И коза использовала свой шанс по полной. Мужчина взвыл благим матом и принялся кататься по земле, баюкая пострадавшую часть тела. Окончательно деморализованные парни сначала рванули к избе, но та зарычала, и в дверных косяках показались пусть деревянные, зато острые на вид зубы. Отроки взвизгнули, парочка послабее закатила глаза и со стоном сползла на землю, забывшись в спасительном обмороке. Остальные бодрым табуном жеребцов-двухлеток промчались по спинам павших товарищей и резво поскакали в сторону Хренодерок, игнорируя кусты и частый подлесок.

– Куда?! – прохрипел Панас, но его не услышали.

За спинами удиравших во все лопатки парней образовалась неплохая просека. Теперь к ведьме можно было ездить хоть на телеге, хоть на карете с равным успехом. Сама виновница визита головы, Светлолика, с объемистой корзиной под мышкой, выехала на поляну, держась за веревку, привязанную к шее козы, с видом бывалой горнолыжницы. Эффектно, при помощи длинной, плотоядно скалящейся палки затормозила рядом с поверженным мужчиной и мило поинтересовалась:

– О! Голова! А что ты тут делаешь? Стряслось чего или так, на огонек зашел? Только я пирогов не пекла. Зато могу козу подоить.

– Ме-э-э! – нагло возмутилась коза ведьминым произволом.

Но Светлолика, ничуть не смутившись, пригрозила строптивому животному палкой. Коза выпучила глаза еще больше, икнула и заткнулась.

– Благодарствую, я дома пил, – простонал голова, осторожно поднимаясь на четвереньки, и возблагодарил Всевышнего, когда ему это удалось.

– Ну, на нет и суда нет, – ничуть не обиделась девушка. – А я, пожалуй, пойду печку затоплю и позавтракаю. Ну, прощевай, голова.

Ведьма отправилась было к дому, укрощенная коза понуро поплелась следом. Но тут хозяйка вспомнила что-то и остановилась так резко, что не успевшее среагировать животное с размаху приложилось рогами о ее ногу и застыло в ужасе.

– Но-но! Не балуй! – Лика в очередной раз пригрозила козе палкой, другой рукой потирая ушиб. – А ты, голова, не в службу, а в дружбу пришли мне парочку ребят. Пусть мне сарайчик сладят и загончик там какой соорудят. А то, видишь, скотиной обзавожусь помаленьку. Ну не в доме же ее держать.

– Да я того… уже. – Панас с трудом воздел себя на ноги, но разогнуться во весь богатырский рост не спешил.

Правильно. В таком деликатном деле рисковать нельзя. Мало ли что…